Это случилось внезапно, как и всякое провидение.
Данэ как раз обедал в столовой, размещенной в полуподвальном помещении гостиницы, когда, как гром среди ясного неба, его настигло четкое, ясное, предельно лаконичное понимание - архив Ватикана. Что "архив", зачем "архив" и почему "архив" он так и не понял. Непонятным оставалось и то, каким образом он может туда проникнуть. Охранялось это место настолько тщательно, что далеко не всякому желающем удавалось проникнуть в это средоточие знаний. Не районная библиотека, в конце-то концов.
Для того, чтобы проникнуть в "святая святых Софии", то есть мудрости, необходимо было иметь на руках ряд документов, не только подтверждающих личность, но и право на пребывание на территории замкнутого государства в целом и в архиве в частности. А ведь подобное право предоставлялось далеко не всем историкам, культурологам и теологам нашего времени.
Потому-то Родриг и постарался отделаться от навязчивой мысли, шансов на воплощение которой было меньше, чем шансов на то, что, к примеру, расформируется союз проллитов. Но как бы он ни старался отвлечься, как бы ни пытался занять свое внимание чем-либо посторонним, идея эта колокольным звоном отдавалась в висках, провоцируя едва ли не самую страшную головную боль, которую Данэ когда-либо чувствовал.
Он лежал в своем номере, глядя в потолок и считал секунды до того славного мига, пока подействуют анальгетики. Он судорожно набирал что-то на своей машинке, он бесцельно расхаживал взад-вперед по комнате, но ничего не менялось. До тех пор, пока тот не махнул рукой и не принял идею как руководство к действию.
Странно, но головная боль тут же стихла, давая илльву возможность отдышаться. Однако, обретя ясность сознания, бывший активист роввери проникся иным вопросом: как, черт побери, сотворить невозможное? Разумеется, в глубине души он догадывался о том, что подобные руководства, возникающие на ровном месте и становящиеся буквально одержимостью, зачастую ниспосланы свыше. Но, даже если принять теорию о божественном вмешательстве, задачу это не облегчало: обычно все самое сложное высшие силы оставляли исполнителю, не снабжая того инструкцией о том, как воплотить замысел.
"Можно я задумаюсь об этом завтра?" - мысленно поинтересовался илльв, совершенно безадресно и толком не ожидая ответа. Его и не последовало. И снисходительно согласившись предоставить самому себе несколько часов сна, Родриг закрыл глаза.

- Марк? - Донэ стоял на одной из центральных улиц в кабине телефона-автомата, прижимая трубку к уху плечом. Сказать, что он нервничал - ничего не сказать. Уже долгие годы Родриг не выходил на связь со Свободными, а потому даже не был уверен, что номера остались прежними, а давнишние его знакомцы, кроме Лучианы Лучини, до сих пор здравствуют. - Это я, Родриг.
Тишина на том конце провода затянулась, и илльв зажмурился, так, словно ожидал удара откуда-то извне. Словно только что все возможные ракетные установки "земля-земля", существующие в Европе, заскрежетали, разворачиваясь по заданным координатам.
- Род? Род Доне? - наконец-то прозвучал голос, искажаемый треском не вполне исправной мембраны телефонной трубки. - Ты в Риме, приятель?
На какую-то секунду вильмис показалось, что Марк только и ждал этого звонка. Будто сидел у телефона все эти годы. Или... О чем-то дурном он думать отказывался. И так почитая себя самым большим трусом из всех возможных, Род старательно отрицал все попытки разума отыскать подвох. Он так и не простил себе свое исчезновение, так и не смог заставить себя вернуться домой, а потому любой контакт с Роввери казался ему болезненным, насквозь пропитанным горечью его вины.
- Мне необходимо попасть в архив, Марк, - проговорил он, через силу справляясь с языком, липнущим к пересохшему небу. - Не спрашивай. Мне хватит и получаса. Ты можешь?
И снова пауза, так, будто человек по ту сторону связи старался понять что вообще происходит.
На какой-то миг Род и сам засомневался в том, что понимает происходящее. Возможно ли, что он вовсе не туда звонит? Или, быть может, он спит? Слишком уж бредово все складывалось, противореча всем законам логики.
- Встретимся завтра в полдень в забегаловке "Италь", - ответил Марк сдержано и сосредоточено. - Я подготовлю нужные документы. И предупрежу наших.
- Спасибо.
Наверное, Марк хотел сказать что-то еще. По крайней мере из трубки донесся вдох, как перед началом фразы, но было поздно. Род опустил ее на рычаг и вышел из кабинки.
Оставалось только надеяться, что кодекс, чтимый прежде любым из "Свободных", имеет свою силу до сих пор.
- Не спрашивай, не осуждай, помоги, - пробубнил себе под нос илльв заученный когда-то лозунг, являвшийся визитной карточкой "Слюза Защиты", и зашагал прочь от таксофона.

Вышеупомянутая забегаловка "Италь", вопреки всем ожиданиям, сопряженным с ее названием, оказалась французской. Род чуть не взвыл, когда вошел внутрь, обозревая кучу кропотливо подобранных мелочей, создающих впечатление родины. Родины, на которой он не был уже более шестидесяти лет.
Сразу было видно, что хозяин сего заведения - французский иммигрант, а некоторые особо примечательные детали, не понятные и ни о чем не говорящие постороннему и несведущему, указывали на то, что этот иммигрант был "Союзником".
- Хорошего дня, Родриг, - навстречу ему поднялся сухощавый мужчина средних лет, в котором Данэ не сразу узнал Марка.  - Рад твоему возвращению, приятель.
Вскоре, снабженный всей нужной документацией, Ригг был доставлен к одним из ворот Ватикана. Там, разумеется, его проверили со всей строгостью, долго сверяя документы и проверяя их подлинность, ей-богу, как на таможне. Впрочем, илльв не сетовал, и со всем присущим вильмис смирением ждал, когда его наконец пропустят и сопроводят туда, куда ему нужно, выдав ряд особо ценных инструкций.

Отредактировано Родриг Данэ (29.04.13 05:27:16)

Провожал илльва смутно знакомый ему мужчина средних лет. Улыбчивый и рыжий, с забавным акцентом, выдающим в нем уроженца Германии. Род старался держаться спокойно, не совершать лишних движений, не выдавать своего волнения мимикой. И получалось у него недурственно, если бы не напряженный взгляд и предельная концентрация. От сопровождающего, однако, Данэ не почувствовал никакой угрозы, а так же разобрался в принадлежности мужчины к Роввери. Слишком уж тот был восторжен появлением создания, о котором в "Союзе Защиты" слагали если не легенды, то всевозможные истории, приписывая ему всяческие заслуги, равно как и его отцу в свое время.
Тем не менее ощущение опасности никуда не девалось. Будто кто-то невидимый сверил затылок Родрига пристальным взглядом, не предвещающим ничего хорошего.
Чувство это не исчезло и тогда, когда он остался один в архиве. Разумеется, тревогу его вполне можно было объяснить некоторым дискомфортом, который Данэ испытывал оставаясь в закрытом помещении. Всякий раз память уносила его в далекое прошлое, в ту проклятую ночь, когда илльв чуть было не расстался с жизнью. Но приступы страха, связанные с этим, он давно научился подавлять в той мере, чтобы сохранять здравость мышления и сравнительное внешнее спокойствие. Но, тем не менее, затылок, кажется, стал самой чувствительной частью его тела, сигнализируя о чьем-то неусыпном наблюдении.
"И что теперь?" - Родригу казалось, что еще немного, и он станет хихикать, как идиот. Сама мысль о том, что некая инструкция достается ему по кусочкам, невероятно нервировала. Одно дело, если бы илльв действительно горел желанием быть вовлеченным в очередное приключение. Однако, ничего подобного он не хотел. - "Что дальше-то? Вот он я, тут. Сто, как идиот, и даже не знаю, за каким чертом сюда притащился."
Ответа не последовало. Видимо, толстенные стены оказались непосильной помехой даже для того, кто вел его прежде. Или же этот ведущий оказался тем еще шутником. Потому, отбросив все лишние мысли, вильмис проморгался и окончательно осознал происходящее. За чем бы он ни пришел сюда, как бы ни хотел в какой-то момент поверить в исключительность происходящего, все это отступало на второй план по сравнению с тем, что за возможность ему открылась. Бесконечное множество невероятно интересной литературы, большинство из которой представлена единичным экземпляром, хранящимся тут.
Улыбнувшись, Данэ протянул руку к первой попавшейся ему на глаза книге, выделявшейся среди прочих на этой полке наличием самого простого темно-бурого переплета.

Отредактировано Родриг Данэ (29.04.13 05:48:21)

Родриг уселся за стол на неудобную скамью без спинки, медленно выдохнул и раскрыл книгу.
Странно, но ни корешок ее, ни первая страница не была помечена никоим образом. А если бы Данэ решил снова оглянуться, чтобы посмотреть на полку, с которой ее взял, то с удивлением бы отметил, что места для этой книги там просто не имеется, не то  что отдельного номера ее позиции в ряду и закрепленной за ней буквы. Но Род не оглядывался. Для человека, поведенного рукописях или редких изданиях, сейчас не могло быть ничего более занимательного, чем аккуратная книжица, покоившаяся на белой поверхности стола.
Пальцы мужчины едва уловимо подрагивали, когда он коснулся ветхих страниц, пробежался самыми кончиками по жилам, скрепляющим их. Книга, кажется, вторила касанию едва слышным вздохом, будто признавая право Ригга на то, чтобы листать дальше, вглядываясь в неразборчивые завитки почерка. Да, Данэ мог поклясться, что слышал это, равно как мог поклясться в присутствии незримого наблюдателя. Впрочем, и о нем он скоро позабыл, с некоторой нетерпеливостью перелистывая страницу за страницей, впитывая информацию так быстро, как только это возможно.
Сложно было передать чувства илльва, когда тот окончательно понял, что именно он держит в руках. Попервах все это больше походило на измышления какого-то не в меру прогрессивного философа, дальше - больше напоминало записи оккультиста, и только дойдя до середины дневника Род в полной мере осознал ценность читаемого образчика.
"Я, Ювилий, рожденный на свет 1195-го года, и кровные братья мои, постигли смысл своего существования. Наше решение в скором времени слиться с исконно нашей землей, настолько же окончательно и твердо, как знания и вера наши. Однако не можем мы уйти, не оставив наследия, которое поможет потомкам приобрести истинное могущество и независимость, способность творить судьбу своего народа самостоятельно, не опираясь на ненадежную помощь Небес или Преисподней".
Родриг вздрогнул. Вдоль спины его пробежал неприятный холодок, так, словно присутствие незримого соглядатая стало куда более явным. Так, словно этот некто остановился прямо у него за спиной, и теперь заглядывал через плечо, вчитываясь в эти строки. И на какую-то долю секунды роввери показалось, что живым он отсюда не уйдет. Что на этом и завершится его история, прихотью судьбы продленная до этого момента. Однако впервые он не боялся самого факта смерти, скорее самого только умирания. Уйти было не страшно. Особенно теперь, когда некое таинство, пусть и не до конца, раскрылось ему.
Медленно выдохнув, Родриг на всякий случай оглянулся через плечо, и немного нервно улыбнулся, когда никого не обнаружил. Зато ощущение опасности, угрожающей ему, и более того - его бесценной находке, окончательно укрепилось в его душе. Что-то подсказывало, что продолжать чтение здесь - опасно. И в то же время он прекрасно понимал, что вынести дневник через главные ворота было так же невозможно, как, например, доказать или опровергнуть наличие Господа Бога.

Мысль пришла сама собой. Простая, как божий день. Вильмис даже чуть не расхохотался от переполняющего воодушевления, стоило ему осознать, как прост ответ на его вопрос. Единственная сложность состояла в том, чтобы отрешиться от ощущения навязчивого наблюдения. И то, сложность была вполне себе условной, не смотря на всю уязвимость любого существа, входящего в состояние медитации. С тем, что рано или поздно Данэ подвергнется опасности, он уже смирился. А потому было откровенно не важно, навалится она на плечи илльва сейчас или позже.
Сжав в пальцах свое новообретенное сокровище, вильмис прикрыл глаза и постарался отрешиться от всего окружающего, в том числе от собственных страхов. Для того, чтобы переместиться в Алкору нужно было расслабиться, достигнуть определенной точки умиротворения, сосредоточиться на какой-то из известных местностей, представить ее во всех деталях...
Так хорошо он помнил Ульниру, небольшое поселение, в котором прожил еще несколько лет после злосчастной ночи в сорок третьем. Кажется, Данэ вполне мог воссоздать по памяти шершавые стволы лиственных деревьев, запах влажной земли, солнечные блики, пляшущие на крышах селений, вкус родниковой воды. Воспоминания эти умиротворяли, затягивали, пробуждая желание прикоснуться, осознать себя там. Кажется, даже рука его дрогнула, дернулась вперед, стремясь ощутить под пальцами нечто большее нежели воздух. Но расслабленное тело отказалось хоть сколько-нибудь продолжать это движение.

Сколько времени он провел в это состоянии, прежде чем решился открыть глаза? Пятнадцать минут? Полчаса? И каковым было его облегчение, когда глазам его предстал затерявшийся меж деревьев поселок, объятый сумерками!
В руках вильмис по прежнему сжимал дневник Ювилия.
И только несколькими секундами позже осознал, что чего-то не хватает. Чего-то чертовски важного.

В опустевшем помещении архива, под столом, там, где прежде сидел некий Родриг Данэ стоял позабытый кейс.

>>> Селение Ульнира