- Ты слишком строг к себе, Ральф. Твоя простота довольно обаятельна. Ты хорошо сложен, прям, тактичен и правильно воспитан. Стало быть, никаких неприятностей быть просто не может. К тому же, я не вижу ничего дурного в том, что ты можешь понравится леди. Ответственный и хозяйственный человек с развитым самообладанием - это лучшее, что я мог бы пожелать любой из благородных дам. К тому же пользы от тебя куда больше, чем от меня.
Род совершенно не кривил душой. Однако же выражение его лица было просто фантастически ироничным. Это, к слову, здороо его украшало, пусть сам Данэ даже не догадывался об этом. Да и ирония была совершенно беззлобной. Скорее мелкая шалость, безобидная подколка в адрес этой горы мышц и обаяния.
Долго, правда, смотреть на Ральфа Данэ не решался. А потому занялся делом - поставил на огонь большой котел и сбросил туда одежду мужчины, чтобы выстирать хорошенько. Пусть стирка и считалась женской работой, достойной разве что рабынь, Родриг совершенно не стеснялся заниматься чем-то подобным, и в принципе не был склонен делить работу на мужскую и женскую.

А вот мочалка в затылок - это было неожиданно. Однако, вместо того, чтобы разозлиться, Род только обернулся, иронично приподняв бровь, и уставился на Ральфа, ожидая его дальнейших действий. Прошло не меньше минуты, прежде чем тот додумался, что мыться теперь нечем. Однако, вместо того, чтобы попросить передать ему мочалку, тот поднялся из воды и пошлепал босыми ногами по земле, чтобы подобрать лично.
Данэ непроизвольно крепче сжал зубы и напряженно сглотнул.
И что этот аривас, издевается что ли? Он-то, Родриг, все так же тяготел к прекрасному, а отвести взгляд от широких плеч, крепкого торса, бедер - было просто невозможно. А надо бы. А то бог весь, что подумает Кёллер.
Тихо прокашлявшись, Родриг отвернулся к котлу, вымешивая в нем одежду.
- Зря ты так боишься. Женитьба - не напасть. Однако я не стану настаивать. Каждый сам волен распоряжаться своей судьбой. Если же тебе понравится кто-то из моих сестер, я с легким сердцем дам благословение. Они умны, красивы и сильны. И смогут родить не одного ребенка. Так что загадывать я не берусь, но если какая-нибудь придется тебе по душе...

Отредактировано Родриг Данэ (08.05.13 18:14:05)

- Меня это скорее удивляет и несколько огорчает, чем пугает или заставляет чувствовать себя обесчещенным, - помолчав некоторое время ответил Родриг. - Меня смущает то, чего я не понимаю, и огорчает желание других тратить свое время на то, что этого времени не заслуживает. Не более. Впрочем, как я уже говорил, каждый сам волен распоряжаться своей судьбой и чувствами.
Откровенно говоря, Данэ ощущал эту странную решимость Кёллера. И понимал, что если не будет осторожен в словах, Ральф, скорее всего уйдет в ближайшее же утро, хотя сам недавно приводил веские доводы на тему того, почему этого делать он не собирается. Эта его решительность в некотором смысле удручала. Род был склонен полагать, что северянин совершенно искренне помогает по хозяйству потому, что умеет это делать и на сама деле не против помочь. Что незаинтересованный в войне аривас точно так же помог бы кому-то другому, если бы оказался в другом месте. Так же выходило, что все его благородные порывы были отчасти завязаны на Родриге, который плохо представлял как вообще следует общаться с людьми и что от них ждать. Не говоря уже о том, что вовсе не умел реагировать на проявленную в его адрес симпатию.
Благо, это его расстройство не возможно было прочесть по спине. Впрочем, и на лице оно никак не отразилось.

- Почему бы и нет? Так впечатление, которое ты можешь оказать, будет куда более благоприятным. И ты сможешь творить какие угодно глупости - никто и не заметит, - хохотнул Родриг, лукаво прищурившись. - Шучу. Там на тумбе, - он кивнул куда-то в сторону, - чистая одежда. Я нашел на пару размеров больше. Надеюсь, тебе будет удобнее. И, если тебе не тяжело, последишь за своей одеждой? Мне тоже не мешало бы вымыться.
Говорить о том, чем он, Род, достоин а чего нет - не хотелось. Человеческие отношения были для него дебрями непостижимыми. И да, пусть ему было приятно сознавать, что он кому-то симпатичен, и тем более такому видному мужчине, как Ральф, что делать с этой симпатией он не знал. Потому и не заострял своего внимания на этой скользкой теме. Обижать Кёллера не хотелось, а гарантировать какую-то взаимность было бы поспешно и не честно, учитывая, что сам Данэ не был склонен привязываться накрепко так быстро. Да, он восхищался северянином. Его телом, его говором, прямотой и открытостью. Но всего этого было не достаточно для того, чтобы пробовать создавать что-нибудь на этой почве.
Привыкший в первую очередь думать головой и только потом обращать внимание на мало понятные ему чувства, единственное, в чем мог признаться Кёллеру вильмис, так это в том, что испытывает некоторое влечение. О большем говорить сейчас было бы легкомысленно.
Сняв с себя одежду, Род забрался в мыльную воду и потянулся за мочалкой.

- Как-как? В глаза посмотрели - и взяли, - пожал плечами Род до красноты натирая руки и плечи мочалкой, до боли почти. Так, будто не мылся неделю и теперь старается отскоблить от себя грязь. - Иногда я умею быть убедительным.
Кажется, эта тема его забавляла. Видимо, домочадцы его тоже удивлялись, как его не отправили домой, книжки читать и за леди присматривать. А вот не отправили, хоть и могли. Южане в этом смысле оказался народом романтичным, далеким от практичного реализма. Для них война - дело чести, геройство, попытка сохранить сою утопическую среду, в которой так легко мечтать и обучаться, наслаждаясь возможностью обогащать свои знания и развивать внутренние достоинства по нежизнеспособному рыцарскому образцу. Пришел, чтобы защитить идиллию? Молодец, герой, бери ружье и иди убивать янки. И почти не смотрит никто сколько тебе лет, здоров ты или болен, и только совсем в крайних случаях поступали так, как велит совесть благородного джентльмена - отправляли домой.
Его вот, Родрига, тоже чуть не завернули обратно. Но тот проявил настойчивость, прекрасно отдавая себе отчет в том, насколько не разумен его поступок.
- Да и... ты видел нашу армию. Против республиканцев мы - как дворовая пацанва с рогатками. Так что каждый, способный стать под ружье на счету. Впрочем, до войны как таковой мне нет никакого дела. Человечество склонно пожирать само себя, потому на происходящее я смотрю как на процесс естественный. У меня касательно происходящего свои соображения и свои цели, далекие от нежизнеспособных иллюзий конфедератов о восстановлении их мира грез.

- Я высматриваю на войне своих, - усмехнулся Род, полагая, что этим все сказано. Впрочем, он и впрямь считал, что выражается понятно и лаконично. А что тут может быть не понятного? Он - не такой как прочие. И ему подсознательно, очень глубоко внутри одиноко от того, что никого похожего рядом нет. А там, в сутолоке битвы, когда собирается так много людей, что и не уследишь, случалось так, что в моменты смертельной опасности некоторые просто пропадали, позволяя наблюдательному Данэ запоминать и убеждаться в том, что знания его - не плод больного воображения, что илльвов достаточно много. Ну, как - много? Достаточно. Потом их можно разыскивать, объяснять, помогать справляться с новым знанием.
Вот в один из таких моментов Родриг и получил пулю, слишком увлекшись созерцанием. Об этом свидетельствовало белое пятно шрама под ключицей. И как только жив остался?
Ральф остановился у него за спиной, отнял мочалку и заставил чуть наклониться вперед.
- Все суета и томление духа, конечно, и кожа не зубы - зарастет. Но зачем же так сурово к себе?
Мужчина на секунду задумался. Он не замечал этой суровости прежде, и если бы Ральф не сказал, то едва ли обратил внимание. К боли как таковой он тоже был не слишком чувствителен. Как и к большинству других тактильных ощущений. Может быть именно поэтому? Чтобы почувствовать как мочалка царапает кожу?
- На мне много лишнего. Я не знаю, как это объяснить, - пожал плечами Род,  - А еще... Наверное, я просто не привык относиться к себе и своему телу иначе. Оно всего лишь интрумент, а потому незачем с ним церемониться.

- Ну почему же? - Данэ насторожено наблюдал за движениями и касаниями Ральфа, на всякий случай дыша медленно и не совершая резких движений, чтобы не спровоцировать. - Эта философия вполне функциональна, но не должна превращаться в культ инструмента. Нож надо точить и не держать подолгу во влаге, иначе заржавеет. Телегу надо смазывать и чинить время от времени. Тело - надо кормить, давать ему питье, сон и воздух. Остальное не входит в список острых потребностей.
Разумеется, Родриг говорил все это не затем, чтобы его разубедили. Просто делился своим взглядом на вещи, отношением к собственному телу, раз уж поинтересовались. Впрочем, зачем кому-то может потребоваться такая информация - он понятия не имел. Правда, жадным никогда не был, и раз уж кому-то хотелось получить кусок знаний, пусть даже совершенно бесполезных, Данэ был готов терпеливо объяснять.
- Потому я просто не вижу какой-либо надобности в том, чтобы заострять внимание на собственном теле. Оно есть и оно исправно. Этого достаточно. Другое дело, если бы я терся железной губкой, которой Нэнси драит котлы. Это нанесло бы определенный ущерб, в котором нет никакого смысла.

Род окончательно окаменел. При чем, кажется, полностью. Это здорово чувствовалось в едва уловимом, скорее на интуитивном уровне осязаемом напряжении и подрагивании мышц. Неуловимо для глаза, но, казалось, вот-вот он просто заискрит, а после рванет, как пороховая бочка. Однако дыхание его оставалось ровным, размеренным. И если бы Ральф смог заглянуть Данэ в лицо, то понял бы, что ничего не изменилось, кроме, пожалуй, вопросительно изогнутой брови.
Конечно, Родриг не мог сквозь мутную воду разглядеть скольжение ладони Кёллера. Однако не моргая смотрел вниз, будто стараясь угадать, как выглядит то, что происходит.
- Я не считаю, что инструмент будет покладистее, если относиться к нему с некоторым трепетом. Такой эффект достигается скорее путем самовнушения и оттачивания навыка. Сам же предмет не может более или менее благосклонно относиться к тому, кто его использует, - спокойно проговорил вильмис, хотя в интонации его закралась какая-то несвойственная монотонность, так, словно отвечал он механически, в то время, как мысли его занимал совсем иной процесс.
- Скажи на милость, Ральф, что ты делаешь? - он даже оглянулся через плечо, чтобы немного заинтересованно взглянуть в лицо аривас.

- Некоторыми инструментами я пользовался довольно долго. Не стану отрицать, иногда что-то меняется, но это насильственное изменение, которое мало влияет на функциональность. Максимум - обеспечивает личный комфорт. Возьми этот инструмент кто-то иной - он ничего не почувствует или напротив, ему будет неудобно, - Род медленно вернулся в предыдущее положение.
Теперь, правда, его уже вполне ощутимо потряхивало. Разве что дыхание оставалось ровным, как прежде, а лицо, которое снова нельзя было рассмотреть - бесстрастным. Только теперь у этого спокойствия был совершенно иной оттенок, структура и запах. Казалось, оно превратилось в броню, в некий панцирь, окончательно зажимающий все переживания Родрига внутри, не давая малейшего шанса выплеснуться наружу.
Было ли ему приятно? Физически - скорее да, чем нет. Морально - он скорее был растерян и насторожен, напряжен и не спешил как-либо выдавать свое удовольствие.
- Впрочем, мои инструменты всегда хорошо лежат в моей руке. Зато другие с ними не ладят.

- Потом я обязательно спрошу тебя, зачем ты это делаешь. Ответ "потому что мне так хочется" меня не устроит, - сообщил Данэ, стараясь наконец проявить себя подобающим образом и по крайней мере расслабиться.
К сожалению, несовершенный контракт с собственным телом пока не позволял в полной мере оценить собственные ощущения и переживания. Пожалуй, он был слишком сосредоточен на происходящем, чтобы получать от него удовольствие в полной мере. Так происходило всегда, даже при куда более наивных затеях. Род задумывался над механизмом, над системой и принципом, совершенно забывая получать удовольствие от чтения, игр, еды, общения и какого-либо другого процесса.
Тело же, являющееся по мнению Данэ инструментом ненадежным - реагировало. Так же незаметно, как и психика. Скорее развитие каких-либо действий происходило на внутреннем уровне, на уровне гормонов и синаптической передачи нервных импульсов. Внешне же это сложное многообразие проявлялось постепенным расслаблением и мелкой дрожью.
В конце-концов, это тоже был опыт. И если Ральфа устраивает такое хладнокровно-аналитическое отношение Рода к процессу - то почему бы не позволить себе расслабиться и изучать.
"Я никогда не пойму тебя. Но если тебе нравится прикасаться ко мне - я не стану возражать. И не буду видеть в этом ничего предосудительного. Тебе это нужно так же, как пища и сон. Со мной же этого не происходило и не произошло бы, не появись ты. Следовательно, мне стоит быть благодарным за этот опыт."

- Не понимаю, - честно признался Родриг. Однако отсутствие понимания никак не влияло на принятие. В конечном итоге, стесняться собственных реакций не приходилось, просто потому, что каких-то особенных реакций не было как таковых. Вся суть Данэ, не расположенная к выплеску переживаний во вне оставалась до удивительного статичной. Настолько, что кому-либо другому, не наделенному острым нюхом или склонностью к эмпатии, могло бы показаться, что Данэ и вовсе безучастен и отрешен. Впрочем, сосредоточенность его больше всего походила именно на это.
С другой стороны в его внутреннем спокойно мирке назревал странный конфликт, который несколько позже вполне рисковал стать болезненным, причиняющим ощутимый дискомфорт. Неторопливый и тяжелый на подъем, с трудом раскачивающийся на чувства и эмоции, Род понимал, что ему приятно, что ему нравится, что ему почти хорошо, так, как не бывало с самим собой. Однако он был вильмис, а не рионис, потому глубинной, подсознательной тяги ко всем илльвам не испытывал. То, что он чувствовал по отношению к Ральфу с чистой соестью можно было назвать интересом и симпатией, какой-то внутренней предрасположенностью, может быть даже желанием доверять, но никак не тем спектром чувств, которые в понимании Рода должны сопровождать подобные ласки. В этом-то и заключалась суть ощущения неправильности происходящего.
Впрочем, это осознание все еще не выкристализировалось в его мозгу, а потому, расслабившись и доверившись, он даже подался бедрами вверх, разводя колени чуть шире, и прикрыл глаза, откинув голову на плечо Кёллера, словно поощряя его действия.

Отредактировано Родриг Данэ (09.05.13 02:12:59)

- А если я скажу тебе "не сейчас"? Тебя это оскорбит? - не открывая глаз, Род наскоро облизал пересохшие губы. В этот момент тело его предало, и тот уверенно толкнулся бедрами навстречу ладони Кёллера. И еще раз. И еще. Размашисто и мощно. И только когда до разума дошло, что, собственно происходит, Данэ напряженно замер, намертво фиксируя таз в чуть приподнятом, не совсем удобном напряженном положении. Так ощущения казались намного ярче, острее, заставляя частично отвлечься от анализа. Словно нашли способ проявить себя, обратить на себя внимание.
Род тихо всхлипнул. Воздуха будто стало не хватать. Будто он стал слишком вязким и не пригодным для дыхания. Это в равной степени заставляло собраться, взять себя в руки, и вселяло какой-то инстинктивный, подкожный страх, пробуждающий желание рвануться куда-то вперед, или наоборот, назад, чтобы отделаться от странного ощущения, выкручивающего все изнутри, вернуться в свое привычное состояние. Состояние, в котором кроме спокойствия, здравости мысли и того, что Род самостоятельно впускает нету ничего.

Странно, но голос Ральфа влиял на Рода куда более эффективно, нежели прикосновения. Наверное, потому что в первую очередь Данэ воспринимал информацию визуально и на слух, и только потом - при помощи тактильных ощущений. И пусть сейчас информация получалась скомканной и не вполне разборчивой, от каждого слова бросало в дрожь, накрывая тело мужчины волной почти невыносимого жара. Оставалось только удивляться, как вода еще не начала выкипать.
Никто и никогда прежде не был настолько откровенен с Родгигом. Никто и никогда так просто не называл вещи своими именами, произнося это вслух. А потому голос Кёллера в купе с тем, что он говорил действовали на вильмис странным, не понятным для него образом, практически подавляя любую возможность сопротивления или выпадения из процесса. Тем паче, когда каждое слово подкреплялось визуальным образом, услужливо скармливаемым сознанию буйным воображением.
Впрочем, ни на чем, кроме дыхания это не сказалось. Оно стало чаще, поверхностнее, прирывистее, а дрожь в напряженных мышцах только усилилась.
И вместе с этим поглощающим и затягивающим вихрем ощущений, будто бы в противовес, накатила и паника, заставляющая таки дернуться, не вполне понимая в какую сторону.
- Ральф... Прекрати. Остановись, Ральф.
Однако на большее не хватило ни сил, ни голоса. Потому что где-то в этот же момент внизу живота заныло до того сладко, что захотелось взвыть, запрокинув голову. Но только захотелось. Ничего подобного Данэ себе так и не позволил, оставаясь напряженным и неподвижным.

Отредактировано Родриг Данэ (09.05.13 03:20:09)

На самом деле Данэ не надеялся, что Ральф остановится. Нет, не то, чтобы не хотел, но не был уверен в том, что это случится. А потому сейчас немного растерялся и несколько секунд так и не менял положения, прежде чем взять себя в руки и расслабиться. Кровь шумела в висках, голова, кажется, готова была вот-вот расколоться, а легкие обжигало изнутри с каждым новым вдохом и выдохом. Род зачерпнул в ладони воды и плеснул себе в лицо.
В котле тихо бурлила вода.
Этот звук успокаивал, помогал вернуться в действительность, возвращая себе на миг утерянное самообладание. Род прокашлялся и, не поворачиваясь (почему-то ему было боязно оглянуться и увидеть Кёллера), тихо произнес:
- Скоро твои вещи пригорят к дну котла. Их лучше достать и развесить. Я сейчас быстро все закончу и присоединюсь к тебе.
Прикрыв глаза он снова откинулся на бортик, медленно вдохнул, выдохнул и принялся искать одной рукой мочалку на дне бадьи. Другой же в успокоительном жесте погладил себя по животу. Однако, вместо должного облегчения получил очередную вспышку почти невыносимого наслаждения, от чего закусил губу и со свистом выдохнул сквозь зубы.

Отредактировано Родриг Данэ (09.05.13 03:38:31)